Киев остаётся неразгаданной тайной. Киев - это путь. Из варяг в греки. Из Рима в Иерусалим. Тайные ходы из римских катакомб в лаврские кельи. Из метафизики в площадную невнятицу и обратно в метафизику с элементами мистики. Киев - это небо и купола, седые горы и великая река. Киев - это глаза печерских святых и неуклюжая схоластика могилянских студиозусов. Врубелевское моление о чаше и сны Алексея Турбина. Я люблю Киев конца 19 - начала 20 века. Тогда Киев становится Городом. Проявляет свою силу. Киев 60-х - 80-х - это Киев ушедший в себя, в тишину и задумчивость. С попытками иногда путано говорить, иногда тихо молиться, иногда неумело философствовать. Это Киев на пересечении дорог. Когда прошлого уже нет, будущего ещё нет, а настоящее забыло наступить.Потом наступило всё сразу. Но, скорее, в воображении, в новых снах, в новых надеждах и в ложных упованиях. А иногда и в лубочных картинках... Сейчас Киев - тайные письмена, начертанные на пасмурном майском небе. Эти письмена пока трудно читать. Но они - соединяют нити времен, линии различных историй. С ещё не проступившим единым сюжетом.Киев - место силы, какая-то важная глава человеческого повествования. Сжатие сердца, неизъяснимая грусть и тайная надежда. Надежда на новое небо и новую землю. И на то, что мы, преодолев внешнее и внутреннее зло, научимся, наконец, говорить, молиться и философствовать...