Думать могу только записывая, веря так, что додумался, пришел, а на деле, что записано, то - пропало. Где-то там, в записи что-то может и есть, а в своих руках из этого ничего. Вообще с собой ты – никто, в своих руках только другие руки. И ничего больше. Не обязательно поддерживающие, родные, любимые. Делающие больно тоже. Твое - только прикасание к ним. Или содрогание.

Всё без исключения открыто для ПРЫЖКА, для танца захваченности. «Здесь Родос», т. е. везде понимание открыто для захваченности СВОИМ, родным. От слияния с родным в «бесконечной массе предметов» отгораживает только мнение с его конструкциями. Они подлежат разбору, расчистке. Понимание готово к своему прыжку всегда.

Чтобы воспользоваться своей свободой, я должен следовать необходимости в своем выборе — я свободен быть более и более объективным, свободен вникать в суть, в своё.Конечно же я свободен — но лишь поскольку мне удается войти в свое, в покой, настоящее, счастье. При сбое я имею только кажущуюся свободу, на самом деле теряю бесконечность: коридор углубления в свое. Происходит обмен того коридора на свободу перебора (например в передвижении по свету, в смене женщин) загораживает уникальную перспективу бесконечного углубления в интимное.