У меня такое чувство, что ни одно поколение в человеческой истории не будет столь серьезно озабочено вопросом спасения души, как непосредственно грядущие. Человек прошлого, как бы ни была охвачена его психика мистическим, был тем не менее плотно привязан к осязаемой реальности, казавшейся безграничной, а потому вселяющей надежду на обретение свободы и счастья через физическую экспансию. И только современный человек, которому наука и технологии показали со всей очевидностью всю ограниченность, конечность и скудность осязаемой реальности и не предложила ему ничего иного, кроме очевидно иллюзорной реальности цифровой, механической, совершенно контрчеловеческой, способен со всей страстью и серьезностью приняться, наконец, за душу.

Снова все завалило снегом, покрыло сугробами и уставило ледяными торосами. Прохожие бредут по улице с трудом переставляя ноги, увязая, спотыкаясь и падая, всем своим видом демонстрируя, насколько жалок и беспомощен человек перед капризами стихии. Посюду заметны автолюбители, привычно-обреченно откапывающие свои машины, вооружась кто лопатой, кто метлой, кто щеткой. Зимой снег занимает все мысли, и все чаяния сосредоточены на том, чтобы он поскорее растаял. В картине заснеженных лугов с возвышающимися там и сям присыпанными белизной темно-коричневыми рощицами есть некоторое изящество, но слишком мало живописности и колорита, чтобы радовать взор продолжительное время. Это графика, а графика всегда лишь вспомогательное средство, не цель и не результат. Человек зимой лишь делает наброски и ждет весны, как начала основных художественных работ, плоды, квинтэссенция которых явятся в многоцветии ранней осени - извечный годичный цикл. И сколько стремительно ни развивались бы разнообразные технологии, из этого цикла, кажется, нет ниакого выхода.Ярких и разнообразных красок взыскует человек. Даже лето, сплошь зеленое, могло бы показаться ему скучноватым, если бы не великолепие цветущих растений, украшающих луга, и если бы не закатные небеса, переливающиеся сложными градиентами от лиловых и золотых, через нежно голубое к глубоким ультрамариново синим. Цвет несет с собой радость. Строгая графичность зимы - меланхолическую созерцательность, как бы отрешенность от мира. Зимой особенно остро хочется отправиться в монастырь и затвориться там до скончания века. Не случайно такой уместной и единственной правильной выглядит сцена несения креста посреди заснеженного пейзажа у Тарковского в "Рублеве". Он хоть и подсматривал, возможно, у Брейгеля, но образ зимы получился у него там едва ли не лучше. В солнечной же, текущей молоком и медом Земле Обетованной подобную сцену трудно себе представить достаточно убедительно, она скорее работала бы там каким-то увеселением, карнавалом. Больше подходит ей радостная и жизнеутверждающая "Грешница" Поленова, не смотря на кажущийся на первый вгляд драматизм происходящего - какие-то злые, по виду, люди, отчаянно жестикулируют и, видимо, громко кричат - в целом картинка излучает спокойствие и теплоту южного вечера. Никто не додумался бы вот так расслабленно сидеть на земле в тени смоковниц и вести неторопливые философские беседы в январе в северных широтах. А вот таскать на себе кресты с видом измученным и обреченным - это да, самое подходящее занятие, если не брать в расчет откапывание автомобилей.Немного скрашивает монохромный зимний пейзаж ясное небо, когда оно совершенно безоблачно, как сегодня, и лишь поднимающийся от труб парок добавляет к ровной голубизне красноватых акцентов. Как если бы кто решил раскрасить акварелью карандашный рисунок, начал сверху, но потом отчаялся и бросил. Есть в таком виде что-то недоделанное, оставленное на полпути, 中途半端 ("чю:тоханпа") - не живопись, не графика, не нашим, не вашим. Гораздо органичнее выглядит, когда небо закрашено блекло-серыми бесцветными тучами, тогда сразу понимаешь, что перед тобой лишь подготовительный рисунок, ни на что большее не претендующий.

В искусствах деградирует (обесценено) мастерство и красота. При этом искусство, напротив, интеллектуализируется, концептуализируется, мигрирует из пространства собственно искусства, пытается мимикрировать под "науку". Нельзя просто нарисовать картинку, нужно подвести под нее какие-то интеллектуализированные обоснования, сформулировать какую-то "теорию". В этом смысле искусство отображает в символической форме общекультурный тренд к "онаучиванию" всего что только можно и что нельзя. А в эпоху Возрождения оно выражало мечту о Золотом Веке, а в Раннее Новое время - мечту о "Золотом Разуме" (рационализм). Деградация началась гораздо раньше Второй мировой, она началась с промышленной революции, когда стало становиться понятно, что Золотой Разум несет в себе не божественную гармонию, а черный дым фабрик и паровозов, а потом танки, пулеметы и ядовитые газы. Мечтам о красоте и гармонии не осталось места в реальности, и искусство полезло туда, где нужно не мастерство художника, а усидчивость калькулятора ("заткнись и считай"). А на обратной стороне медали (на обратной стороне "науки"), нарисовались "примитивы", "наивы" и пр., как реакиция на усложнение мира, выходящее за пределы возможностей неспсредственного чувственного переживания - но для "примитивов" красота и мастерство также оказались чужими, ненужными - и недоступными

Моросил дождь. С самого утра не переставая моросил дождь. Холодный воздух был переполнен каплями, сыпавшимися из хмурых туч, лениво проплывающих по словно выкрашенному в серое грубыми мазками небу. Стараясь поплотнее укутаться в пальто, спешили куда-то редкие прохожие. Вроде бы и дождь, но чем ближе к земле, тем больше он напоминал уже скорее туман, и, казалось, окутанная этим туманом улица, таит в себе какую-то загадку. "Я здесь. Почему я здесь?" - неторопливо размышляло крохотное существо, приютившееся на краю тротуара....- Но ты это, да, какое-то странное, факт! Запаха - нет, шерстью - не покрыто. Да и форма у тебя какая-то, не то чтобы определенная. А ну-ка, если потрогать? - решилась прикоснуться к существу крыса.- Брр, холодное какое! Мокрое! Да ты - вода!- "Вода"? - Существо сделало обиженное лицо.- Вода конечно! Прямо как вот этот дождь!- Я... - дождь... - Раздумчиво пробормотало существо.

Давно уже стало общим местом, что сон - это своеобразная репетиция смерти...человек не испытывает никакого страха перед засыпанием. Напротив, он испытывает успокоение, эдакий уют, расслабляясь в мягкой постели. Так отчего же люди боятся смерти? С точки зрения заснувшего картина никак не отличается.