Нехватка любви, недолюбленность, конечно, сильный творческий мотиватор. Вообще, опираясь на пример соловья, творчество, «пение» можно определить как призыв к любви, как поиск любви, выходящей за личные отношения и обращённой ко всему миру.  Пастернак в «Определении поэзии»: «Это – круто налившийся свист… Это – двух соловьёв поединок». Интересно было бы исследовать, какие ситуации творчески более выигрышны для искусства: когда художник любим и счастлив или нелюбим и подавлен. Обычно негативные эмоции переживаются более бурно, но обретают форму и воплощение, когда сменяются покоем (поэзия, по знаменитому определению Вордсворта, это «эмоция, вспоминаемая в состоянии покоя» – «emotion recollected in tranquility»). Так что любимость и недолюбленность должны как-то чередоваться или совмещаться, чтобы давать наибольший творческий эффект.

любовь сама по себе – это усилие и испытание. Я имею в виду не внешние препятствия – бытовые, экономические и пр., но то, что человеческая любовь, даже на простейшем физиологическом уровне, включает в себя труд и рефлексию. Такова разница между эротическим, собственно человеческим, – и сексуальным, действующим в природе. Эротика – это не отдача инстинкту, который автоматически несёт «через копуляцию к эякуляции». Это труд наслаждения, задержка и возобновление, отсрочка природной цели и превращение её в средство для всё более полного удовлетворения, природу которого трудно понять. Для чего растягивать это минутное удовольствие? Для чего тормозить и ускорять, чередовать разные темпы и ритмы, сближаться и отстраняться? Инстинкт здесь превращён в рефлексию, в процесс самосознания и взаимопонимания с партнёром, когда чувствуешь другого как себя, а себя как другого, когда опосредуешь физическую близость множеством ассоциаций, воспоминаний, представлений, воображаемых ситуаций. Это целостное духовно-физическое действие – произведение эротического искусства, которое включает в себя и эстетику, и этику, и своеобразную логику и диалектику. Вот об этом и идёт речь в книге – не о сексуальности и не о чисто духовной любви, а о чём-то трудно постижимом, загадочном, вроде бы столь же бесцельном, как искусство. Кант определил эстетическое как область целесообразного, но лишённого цели. Так и эротика – это область наслаждения, которое постоянно отдаляет или уничтожает свою цель. Эротология – это не о сексе, а именно об эротике; это своего рода антропология, эстетика и даже теология любовного опыта. Подобно искусству, философии, религии, эротика – самая специфическая для человека область деятельности, и это так же трудно объяснить, как то, для чего художник создаёт картину или почему человек верит в Бога.

Одна из самых больших ошибок в понимании любви – противопоставление чувства и разума. Дескать, любовь – столь сильное чувство, что для размышлений не оставляет места. Ровно наоборот! Именно потому, что любовное чувство захватывает всего человека, оно приводит и к величайшему напряжению мысли, к углублению самоанализа. Любовь кладёт конец автоматизму существования и ставит человека перед экзистенциальными вопросами: кто есмь я? что делает меня единственным и незаменимым? как мы преображаем друг друга и становимся единым целым?..  Любящий становится теоретиком себя, постоянно наблюдает за собой, вслушивается в мельчайшие движения своего сердца. Теория любви растет из её же чувственных и духовных переживаний, и эта рефлексия сама становится частью любовного опыта.