On n'habite pas un pays, on habite une langue. Une patrie, c’est cela et rien d’autre. (Человек живет не в стране, он живет внутри языка. Родина — это язык и ничего более)

Трагизм в том, что любое видение, любая позиция ограничены и ущербны. "Когда выйдешь из круга ошибок и заблуждений, внутри которого совершаются поступки, занять какую-либо позицию становится почти невозможно. Для всего — для утверждения и даже для отрицания — нужна хоть капля глупости". (Э. Чоран). Но и не занимать какую-то позицию тоже далеко не всегда возможно. Как-то надо ухитриться занимать, не занимая. Действуем в соответствии с лозунгом "Нам позиций не занимать" )

«Ахматова, как и Гоголь, не хотела ничем владеть. Она раздавала подарки, которые ей преподносили, и несколько дней спустя их находили у совершенно других людей. Эта черта напоминает нравы кочевников, по необходимости и по склонности своей вынужденных пользоваться лишь временными благами. Жозеф де Местр упоминает об одном из своих друзей, русском князе, который спал в своем дворце где придется, не имея, так сказать, определенного спального места, поскольку жил с ощущением, будто он здесь проездом, остановился ненадолго, чтобы вскоре уехать».(Эмиль Чоран, «Магия разочарования»)Мне конечно не все равно где жить, и к обустройству жизненного пространства я отношусь не то чтобы с тщанием, но ревниво. Все должно быть мне адекватно, в чужих помещениях, даже в тех, что побогаче и понаряднее, мне неуютно. Тем более там, где все наоборот. В то же время вот это ощущение «он здесь проездом» сохраняется, не знаю когда оно началось, в школе может быть. Так вот ткнуть пальцем и с уверенностью сказать: «Это – мой дом» не выходит. И когда мы жили на съемных квартирах это было конечно суетно и неудобно, но в то же время почему-то спокойнее, я это понимал и дорожил этим ощущением. Покупка квартиры была чем-то вроде поражения. Сдался, уступил обстоятельствам. Теперь вот эта штука будет притворяться моим домом. Раньше было как-то честнее.