«Именно средства, путь свидетельствуют о духе, которым проникнуты люди». Это касается и формы борьбы за свободу человека, которая «есть прежде всего изменение структуры сознания… Это внутренняя глубинная революция, совершающаяся в экзистенциальном, а не историческом времени… Подчинение Истине, которая вместе с тем есть путь и жизнь. Истина дается лишь Свободе»

Личность открыта в бесконечность, но не в фаустовском смысле, а как микрокосм, потенциальное все – Вселенная, воплощенная в индивидуальной форме. Личность воплощает единое именно своей уникальностью. Не личность есть часть универсума, а «универсум есть часть личности» ее качество» [ 118 ]. Человек есть Личность «не по природе, а по духу. По природе он лишь индивидуум… Личность есть микрокосм, целый универсум» – «потенциальная вселенная в индивидуальной форме».

Конечно, человек вписан в социум, но несводим к нему, человек больше всякого общества и дальше всякого времени. Социализация человека не распространяется «на глубину личности, на ее совесть. Социализация, распространяющаяся на глубину существования, на духовную жизнь, есть торжество das Man, социальной обыденности, тирания средне-общего над лично-индивидуальным. Поэтому принцип личности должен стать принципом социальной организации, которая не будет допускать социализацию внутреннего существования человека

На грани полного забвения Бытия, отпадения человека от Целого явилась потребность вернуться к нему: «бытие требует человека». Начался последний этап Истории, «открытый как для гибели, так и …для нового небывалого онтологического достоинства человека» (Хайдеггер). В этой ситуации философы и писатели взяли на себя миссию спасения человечества и делали это с чувством нравственной ответственности. Бердяев увидел в «персонализме» возможность спасения всех через спасение каждого.

«Подчинение личности обществу, народу, человечеству, идее – продолжение человеческих жертвоприношений». Всякий вид тоталитаризма, придержащий массу, всякое тоталитарное государство Бердяев называл «царством сатаны» и добавлял: «Государство не смеет касаться духа и духовной жизни». Почему? А потому что духовная жизнь есть святая святых, это тайна человека. Всякая Личность, а каждый человек есть потенциальная Личность, первичнее бытия, ибо в нем есть «духовное начало, не зависимое от мира и не детерминированное им» (вспомните «божью искру» Экхарта, которая есть в каждом человеке). Каждый индивидуально неповторим и включает в себя универсальную человечность, если, конечно, остается собой, а не входит в нее как подчиненная часть.

«Личность не вмещается в непрерывный, сплошной процесс мировой жизни, она не может быть моментом или элементом эволюции мира. Существование личности предполагает прерывность… Личность есть прорыв, разрыв в этом мире». Человек, как индивидуальное, неповторимое существо, экзистенциальное человечества, ибо «самый сингуляризм индивидуального проникнут внутренне не индивидуальным, универсальным».

«Космос, человечество, нация и прочее находятся в человеческой личности, как в индивидуализированном универсуме или микрокосме, и выпадение, выбрасывание их во внешние реальности, в объекты, есть результат падшести человека, подчинения его безличной реальности, экстериоризации, отчуждению».

По мнению Ортеги, «у равноправия был один смысл – вырвать человеческие души из внутреннего рабства, внедрить в них собственное достоинство и независимость» [ 104 ]. Может быть, не с того начали (нельзя понять одно через все, но можно понять все через одно). Для Бердяева это «одно», или центральная точка, позволяющая объять все отношения, есть человеческое достоинство – Личность, «мера всех вещей». Если человек – «мера всех вещей», то общество не может быть нормальным, если человек ненормален. Значит, один выход – привести в чувство самого человека. Чтобы стать Свободным, он должен задуматься: то ли он, чем ему предназначено быть? Другого пути нет. Освобождению человека от рабского сознания посвящает Бердяев книгу «О рабстве и свободе человека».

В этом весь Достоевский – «все хорошо», а ведь он не утешал, утверждая, что на земле «все хорошо, все», но только люди не знают этого, живут обманом. А когда поймут, что если «все хорошо», то и «они хороши», и будут они «человекобоги», для которых «времени больше не будет», оно погаснет в уме. «Кто научит, что все хорошо, тот мир закончит» [ 88 ]. (Каждый человек-будда, только не каждый понимает это.) Зло изживает себя «на имманентных путях», – говорит Бердяев, самоистребляется как всякая химера. Злом называется то, «что человек совершает, и то, что он терпит. Первое – это грех, второе – наказание» (Августин. Против манихеев, 26). Значит, терпимость ко злу, как и борьба с ним его же средствами, лишь усугубляет мировое зло. Зло врачуется добром и думанием, как тьма рассеивается светом по мере расширения сознания, внутреннего бытия, когда просыпается