Личность открыта в бесконечность, но не в фаустовском смысле, а как микрокосм, потенциальное все – Вселенная, воплощенная в индивидуальной форме. Личность воплощает единое именно своей уникальностью. Не личность есть часть универсума, а «универсум есть часть личности» ее качество» [ 118 ]. Человек есть Личность «не по природе, а по духу. По природе он лишь индивидуум… Личность есть микрокосм, целый универсум» – «потенциальная вселенная в индивидуальной форме».

«Подчинение личности обществу, народу, человечеству, идее – продолжение человеческих жертвоприношений». Всякий вид тоталитаризма, придержащий массу, всякое тоталитарное государство Бердяев называл «царством сатаны» и добавлял: «Государство не смеет касаться духа и духовной жизни». Почему? А потому что духовная жизнь есть святая святых, это тайна человека. Всякая Личность, а каждый человек есть потенциальная Личность, первичнее бытия, ибо в нем есть «духовное начало, не зависимое от мира и не детерминированное им» (вспомните «божью искру» Экхарта, которая есть в каждом человеке). Каждый индивидуально неповторим и включает в себя универсальную человечность, если, конечно, остается собой, а не входит в нее как подчиненная часть.

«Личность не вмещается в непрерывный, сплошной процесс мировой жизни, она не может быть моментом или элементом эволюции мира. Существование личности предполагает прерывность… Личность есть прорыв, разрыв в этом мире». Человек, как индивидуальное, неповторимое существо, экзистенциальное человечества, ибо «самый сингуляризм индивидуального проникнут внутренне не индивидуальным, универсальным».

«Космос, человечество, нация и прочее находятся в человеческой личности, как в индивидуализированном универсуме или микрокосме, и выпадение, выбрасывание их во внешние реальности, в объекты, есть результат падшести человека, подчинения его безличной реальности, экстериоризации, отчуждению».

Если ученик предпринял необходимые шаги и необратимо движется вперед, отклик Ангела будет неизбежным, спонтанным и всеобъемлющим. Непосредственным и нормальным следствием будет полное стирание личного “я” в три этапа. Именно об этом говорил Иоанн Креститель: “Ему должно расти, а мне умаляться”. Когда он произносил эти слова, он говорил как ученик в преддверии Второго посвящения порога. Это оккультное возрастание и убывание изображают нам фазы Луны и, для этой планеты в целом, знак Близнецов, в котором свет одного из близнецов медленно гаснет, а интенсивность Света другого растет.

Насколько я могу понимать, отличительная черта интеллигента состоит в том, что он по настоятельно поставленному принципу своей жизни, а не по какому-то стороннему и случайному убеждению, отказывается сводить себя к какой-либо социальной функции, стать внутренне её невольником и, стало быть, пренебречь той своей человеческой сутью, которая причиняет его мысли и поступки и в этом смысле над ними возвышается, доминирует, зато он стремится эту суть спасти и привести к высшему благу.Из этого определения — множество следствий, которые и составляют столь характерный портрет: 1. Характерное сочетание эгоизма и альтруизма, проистекающее из того обстоятельства, что хотя принцип жизни интеллигента и направлен на него самого, он привязан к общей человечности; все люди разные, нет одинаковых; однако все люди подобные, всегда обнаруживается некая общность;2. Не менее примечательное сочетание социального и индивидуального начала, зависящее от того положения, что хотя принцип и относится к социальной функции или роли, беря лишь её за начало своего формулирования ("логоса"…), сам характер этого отношения скорее отрицательный; интеллигент действует ради общества в том смысле, что он учит человека, в том числе себя, противостоять ему и его унифицирующему воздействию, и это значит, что он всегда участвует в социальных отношениях, поскольку учит, но всегда критически, поскольку учит самостоятельности; с социальной стороны это проявляется как некая кастовость, а с индивидуальной — как некая духовная самодостаточность;3. Разнообразие интересов, широкий круг чтения — преимущественно о людях, ибо интересы эти служат прежде всего личному пониманию человеческого начала в человеке; по этой же причине — некоторая наклонность к созерцанию, некая внимательность к осуществлению мышления, к его обстоятельствам; по этой же причине — зачастую религиозность или во всяком случае сочувствие к религии;4. Нежелание "быть дураком" и соответствующая скромность, которую можно не без оснований принять и за надменность; вид наш определяется как "человек разумный", следовательно уважение к человечности — это уважение к разуму; а потому интеллигент отказывается быть глупцом в чём бы то ни было, но в особенном смысле: он признаёт, что во всякой области бытия, во всяком жизненном круге есть своя мудрость, свой определяющий принцип; и этот самый принцип при столкновении с таким кругом он стремится по возможности иметь в виду, даже если деталей он и не знает; он старается действовать по этому принципу тогда, когда он постигает его, и признаёт своё невежество тогда, когда этот принцип ему непонятен, но во всяком случае он не отказывается от понимания чего бы то ни было на том лишь неприемлемом для него основании, что это "вообще-то не его дело"; здесь и есть слабое место интеллигента — когда в обществе падают принципы, то и ему уже не за что удержаться, ведь и сама человечность есть не что иное как принцип, как определение;5. Вежливость, аккуратность обращения — как внутреннее требование, исходящее от той самой человечности; эта вежливость отличается по своему характеру и оттенку от вежливости аристократов, потому что в её основе — не общность владычества, а уважение к принципу; аристократ уважает человека, который равен ему по рождению и воспитанию, а интеллигент уважает некий принцип, создающий людей; эти способы обращения при развитии могут сходиться по проявлениям, например аристократ может и не только с равными быть вежливым — из уважения к себе и любви к людям, а интеллигент способен и выходить из мира принципов в реальный мир людей, всё-таки сохраняя уважение к ним; однако происхождение их — разное;6. Большое разнообразие типов социальных взаимодействий — от "наведения мостов" между людьми разного толка до формирования "закрытых анклавов", куда посторонним вход воспрещён.Перечисленное — это не более чем признаки; они логически вытекают из определения, а потому с меньшей обязательностью выполняются, чем оно само, ведь жизнь полна случайностей и сторонних вмешательств. Ещё раз повторю, что это определение выполняется лишь тогда, когда названный принцип — это не инструмент для чего-то иного, от него самого отделённого и более высшего, применяемый стало быть с некоторой отнюдь не случайной обусловленностью, а сам по себе безусловный высший принцип бытия. Это определение называет отличительную черту, а из какого рода эта видовая отличительная черта выделяется?.. "Интеллигент", равно как и "образованный", — это не социальная роль; интеллигент — это человеческий тип; во всяком человеке задействуется как социальное, так и индивидуальное начало…

Собственные характеристики конкретной личности обусловлены разными факторами, в первую очередь состоянием творческой материи и степенью овладения сущностью этой материей (мастерством). Применительно к государству основной творческой материей являются люди, подобно клеткам человеческого тела — формы личности, внешнего выражения души (индивидуальности). Идея, что люди собираются и создают государства, это феноменализм, наивный реализм. В реальности метафизический магнетизм Сущности вовлекает в физическую жизнь и притягивает к социальной организации атомы людей, а не наоборот. Единая мысль создаёт текст, а не сумма букв.Характер личности зависит от специфики души (психе). Тут чистый эзотеризм, то есть нужно знать матчасть прежде чем обсуждать. Дурные стороны характера указывают лишь на степень и специфику невежества данной личности. Государства, как и люди, пока ещё часто страдают страдают биполярным расстройством, поскольку отношения личности и души ещё далеко не урегулированы, и лошадь этого кентавра постоянно брыкается. История государств, так же как история человека, в основном отражает процесс взросления, потом некий период особой активности, потом старения. Хотя, совсем уж буквальных параллелей в аналогиях проводить нельзя, спекуляции начнутся.

они называют человечество их утопии братским. Но братство это будет заново лишено личностей, как до Августина и до Шекспира, а находиться оно будет под несравненно более суровыми властью и контролем, чем когда-либо, изнутри и снаружи, сверху донизу. Братство помидоров в одной корзине, и нести корзину вперёд будут они, немногие левые, последние настоящие, прежние, обладающие личностью люди на Земле. Им будет в том высочайшая власть, и выгода, и служение, и жертва - не стать частью будущего, чрезвычайно занятыми, счастливыми муравьями. Они будут летучими звездами в тёмном небе над муравейником.

Вы несёте полную ответственность за весь свой жизненный опыт.Всё, что происходит в вашей жизни, не является вашей виной, но вы несёте за эти события полную 100%-ю ответственность.Концепция личной ответственности простирается гораздо дальше, чем вы думаете.Она включает в себя то, что говорят, делают и думают в вашей жизни другие.Принятие на себя полной ответственности за события в своей жизни означает,что если в вашей жизни появился человек, у которого есть проблема, то это будет и ваша проблема.Данный принцип тесно связан с предыдущим принципом, гласящим, что вы способны исцелять всех, кто встречается на вашем пути.Таким образом, вы не имеет права обвинять кого-либо или что-либо в том, что происходит.Вы только можете взять на себя ответственность, что означает принять происходящее, признать его своим.Чем больше вы исцеляете то, что встречается на вашем пути, тем прочнее становится ваша связь с источником жизни.

есть «особое искусство преодоления противоречий»: не устраняя, не скрывая, не замалчивая, не отрицая противоречий, раскрытие их и преображение в новые формы гармонии. Таким искусством в области реальной помощи человеку и является дианализ. Формула дианализа: примирение неизбежных противоречий жизни личности. Если расписать по строкам табличной формы пентады, то получим: 1. Примирение 2. Неизбежных 3. Противоречий 4. Жизни 5. Личности «Примирение» – начало начал. В формуле дианализа «спрятана Лира», которая «примиряет», т.е. по принципу мира гармонизирует противоположности и противоречия, которые неизбежны в жизни человека. «Неизбежность» противоречий поставлена в формуле на второе место (второе начало пентады), что означает познаваемость этих противоречий. Терапия – это открытое рассмотрение противоречий. Болезнь – бегство от познания. Дискуссия исцеляет тем, что прекращает вечное убегание от правды, от проблемы, от противоречий, которые живут только тогда, когда сталкиваются и «искрят». Это – «Лук», символ бескомпромиссной борьбы, взаимоуничтожения противоречий. Познание уничтожает противоречия, ставя пределы, «определяя» противоречие! Познание порождает новые противоречия, раздвигая границы знания в сторону незнания. «Противоречия» поставлены на третье место – Становление. Только противоречия и толкают человека в своем развитии. Это понимают почти во всех «модальностях» психотерапии и теориях личности. Чтобы быть личностью необходимо постоянно преодолевать себя самого, без конца противоречить самому себе! «Жизнь» всегда есть факт, с которым необходимо считаться, поэтому в формуле это понятие на месте Ставшего, факта. «Личность» – смысловое всеединство человека, возможное только в мифе и средствами мифа – «логики чудесного», абсолютной диалектики. Фактичность личности есть ее обычная повседневная жизнь во всех мельчайших проявлениях. Сколько бы человек не жил, хоть 968 лет, как Мафусаил, он не сможет проявить все свое потенциальное богатство. В пространстве мифа это возможно. В мифе человек всегда Личность, всегда дана вся целиком, не частями. Символически дианализ есть синтез Лука и Лиры!

За всеми этими мыслями и ощущениями не замечаешь происходящего благодаря им - как с тебя слезает старая шкура, как глубоко начинает дышать обнажённая сущность, как начинают смешиваться внутренняя вечность и внешняя, становясь непрерывным пространством. И это ценная передышка. Совсем скоро, с первым упоительным вдохом пропитанного эвкалиптом и мандаринами воздуха, в твою личную вечность попадёт частица этой новой Реальности и приглушит восприятие той, другой Вечности, окружив, сформировав тебе новую же шкурку. Личность - как скафандр для сущности, способной перемещаться в разные миры. И это тоже прекрасно. Отличный, только что сшитый для тебя костюмчик, несколько удивляющий, но удобный - это хороший опыт. Но быть без скафандра завсегда приятней.

Как мне теперь видится у Человека действительно по мере жизни формируется его Личность, или если хотите Эго. И вот это Эго - это надстройка над тем что Фройд называл ID. Ну вот как бетоносмесительная груша делается на базе Камаза, так и Человек делается на основе обезьяны. Иными словами, в основе веловека лежит животное с его вполне предсказуемыми наукой позывами. Всем это хорошо известно и понятно. Но вот где-то в мозгу у обезьяны развивается PFC (The Prefrontal Cortex) который обучается контроллировать обезьяньи позывы превращая их в Личность! И где-то там в складках этого PFC формируется также под-система взаимодействия с обществом. Эту подсистему Фройд называл Супер-Эго. Это и есть та самая условная "деревня" которая требуется чтобы вырастить ребёнка.Мне кажется, однако, что это всё ещё не вся картина. Где-то там же в складках PFC у людей, по моему предположению, формируется ещё одна подсистема. Не знаю пока как её назвать, но пусть будет называться - Душа. Хорошее слово. Думаю пойдёт в качестве термина.Так вот функция этой Души в том чтобы развивать и контроллировать Личность. Это та часть Тебя которая отдаёт себе отчёт о сформированных чертах своей Личности, привычках, шаблонах, склонностях и т.п. В саму Личность эти функции никак нельзя отнести. Супер-Это - это по сути рефлексия окружающей среды, тоесть внешнее по отношении к Личности. Мы же говорим именно о внутреннем механизме контроля за Личностью.

Вот в этом месте возможно такое неформальное, протестующее взросление - когда человек выбирает свою личность вместо мира. Если ему удается дожить до следующего шага, когда развившаяся личность таки зацепит мир, бессмертное обнаружит себя среди бессмертного, воскреснет там, в своей обители (по факту, научится самостоятельно мыслить, потому что это и есть бессмертная обитель) - будет взрослый.Ну а страдать он будет, куда денется. И от недостаточности телесного контакта, и от злобы людской, и от болезней. Если освоит оккультные практики, знание энергий мира, гармонию тонких тел и навыки ее восстанавливать, то страдать будет меньше. Но это уже другой вопрос.

Психологи говорят, что это задержка личностного развития. Остается человек в детском, младенческом еще состоянии - тянется к маме, а мамы нет. Тянется, требуя - не прося же. И почему-то не растет. Ему уже тридцать лет, сорок, шестьдесят, а он все так же тянется к маме ручонками, шлепает губами, хочет молока. Взгляд все тот же - просящий, требовательный, негодующий. Но почему он не растет? Что такое происходит с большинством людей, что в душе они младенцы? Странно это. Даже если и появляется внутри какая-то взрослая надстройка, ее ффух и ветром сдуло, и остается снова голодный ребенок. Люди не вырастают. Только некоторые, изредка, при удачном алхимическом сочетании внешней трагедии и внутреннего решения. В духовном поиске. В длительной терапии.

И, видимо, доступен и другой, более древний способ - которым, наверно, раньше владели многие, а потом мы вдруг очнулись в очень инфантильном мире, в странной ветке реальности. Переход от эгоизма к деятельной любви к ближнему. Ребенок обучается замечать других людей, понимать их, уступать им и заботиться о них, вначале формально, потом внутренне, искренне. Он учится подчиняться и повелевать, быть на равных, проявлять уважение, расти в близости. Входит во внешнюю структуру и поднимается по ней, восходя по возрастам, вплоть до мудрой и просвещенной старости.Ну, только нет-то этого сейчас ни хрена всего. Но можно, наверно, опять-таки в одно лицо, внимательно осваивать все эти отношения, вежливость, этикет. И тогда есть и ответы на то, что делать, когда голод опять берет свое, а вокруг вообще-то все мудаки лютые, и не вежливость бы им и этикет, а лопату в жопу. Ответ на это - дисциплина и самоконтроль, и дальше опять учимся в погорелой академии, которой уж нет, нормальным отношениям, вежеству и благоразумию, чести и достоинству, которые никому не нужны. Хм. Как-то так.

Только если раскапывать на помойках постапокалиптической чернухи, которая настала после 2008 года, когда мир окончательно свернул туда, куда пел Летов, какие-то старые учебники по вежеству - надо иметь в виду, что писались они древними людьми с другим внутренним устройством. Те люди обретали личность, вот эту штуку особую бессмертную, не в детстве, как мы - а в лучшем случае, в глубокой старости. И не особо потому ее ценили, и не уделяли ей внимания в текстах. Они писали "надо отказаться от себя и служить другим", под отказом от себя имея в виду переход от детского эгоизма к взрослому умению принимать и дарить заботу. Если понимать "отказ от себя" как предложение выбросить в мусор свою личность, эти учебники будут прочитаны неправильно. Личность надо оставлять. Даже в недоразвитом виде, когда она еще не дух, а просто смутный образ, она все равно стоит дороже всех социальных насквозь проеденных демонами институтов. Она - процесс, понятное дело, существует, пока тянется к духу (хотя от прошлых воплощений остается четкий такой ее неразбавленный остаток, но сам по себе он бездеятельный), ну так вот пусть и тянется и извне, и изнутри, одно другое теперь дополняет.

«Личность — это не природа человека. Потому что понятие “личность” изначально возникло как антитеза, не оппозиция, но как некий антикоррелят к понятию “природа”. Природа, как мы знаем, всегда подчинена определенной закономерности, т.е., если я человек, то я подчиняюсь законам человеческого существования: например, я не могу полететь. Или, например, я не умею идеально плавать, потому что я человек, а не рыба. Но как человек я подчиняюсь целому ряду законов человеческой природы. Эта природа меня контролирует, я от нее абсолютно завишу, и я выступаю как некий индивид человеческой природы.Но возникает вопрос: “Чем я отличаюсь от животного?” Я отличаюсь от животного тем, что у меня есть душа. Но дело в том, что у животного тоже есть/может быть душа — они тоже одухотворены: это не мертвая материя. Чем тогда отличается моя душа от души животного? Как раз тем, что я — это образ Божий, в отличие от животного. И как раз то, что меня делает образом Божьим — это и делает меня личностью. Т.е. во мне возникает начало, которое не сводится, не редуцируется к моей природе. Я не являюсь результатом лишь развития собственной природы. Я могу свою природу контролировать, я могу свою природу превосходить. Это самое главное, что мы знаем о личности»

‘Нам очень сложно критически оценивать тот факт, что локализация личности, сознательного разума, внутри тела символична, что это всего лишь практическая условность.’

На чём единственно могла бы стоять личность — это на откровении, благодати, опыте истины, опыте «всеобщей тайны», если так можно выразиться, но только — не хватает слов — не «стоять на» этом, а быть ТЕМ ЖЕ, что это, — как бы загустевшим и определившимся светом.

Быть ученым, быть философом — есть, конечно, состояние личное, индивидуальное, но иметь науку, иметь философию, религию, искусство, нравственную культуру, государство — есть состояние всенародное, национальное. Духовная культура не есть личное, или групповое, или классовое достояние; в своих истинных достижениях она даже сверхнациональна. Но по своему опытному источнику, по своему творческому ритму и по своему своеобразию — она национальна, а в пределах единой, духовно сопринадлежащей нации она всенародна. Духовная культура народа определяется тем, живет ли он духовным опытом или нет; и если живет, то в лице большинства, или меньшинства, или отдельных, исключительных индивидуумов; и притом, интенсивна ли и предметна эта жизнь или нет. Этим-то состоянием всенародного духовного опыта определяется и судьба национальной философии.

Все это с очевидностью свидетельствует о том, что философия как наука, основанная на предметном опыте, не только не чужда жизни, но связана с нею глубочайшею и драгоценною связью. Настоящая, большая философия, заслуживающая своего имени и ведущая к действительной мудрости, слагается в предметном переживании и верном познавании тех ценностей, через которые самая жизнь человеческая получает свой смысл и свое значение; она исследует то, ради чего человеку и человечеству только и стоит жить на земле; и исследование это требует от исследователя подлинной жизни в предмете. Именно опыт делает философию наукой и вводит ее в глубину жизни. Ибо наука вообще невозможна вне опыта; она питается опытным переживанием предмета, его систематическим восприятием и созерцанием. Но философ вводится этою практикою именно в те предметные содержания, через которые жизнь человека есть жизнь, а не быт, не прозябание и не пресмыкание. Ибо, на самом деле, жизнь человека есть не игра естественных сил и не беспринципная борьба за существование, но творческий процесс, протекающий пред лицом Божиим и при участии божественных сил, живущих в человеке. Жить — значит сочетать, соединять подлинную ценность с подлинною силою; придавать объективно-ценному природу силы и сообщать силе значение объективной ценности и правоты; иными словами: осуществлять ценность как побеждающую силу и осуществлять силу как духовную ценность. Но именно таково призвание философии, которая исследует все в меру его божественности и тем населяет души людей божественными содержа-ниями. Вот почему она является настоящим источником великих жизненных убеждений, без которых нет и не может быть достойно? жизни для человека. Ибо нельзя иметь убеждение по приказу; не стоит иметь убеждение по суеверию или из страха; его можно иметь только по самостоятельно испытанной очевидности. И вот философия, приемля в себя предмет религии, имеет задание — открыть каждому доступ к самостоятельному испытанию очевидности в во просах высшего и последнего жизнеопределения. Этим она соблю дает автономию личного духа; но этим она соблюдает и предмет религии, преодолевая всяческий нигилизм, релятивизм и беспринципность. Поэтому предметный опыт философии есть путь, достой ный и человеческого духа, и его божественного предмета.

тот, кто мыслит в нас, является не нами самими, а неким безличным началом, которое Хайдеггер назвал das Man, отталкиваясь от немецкой грамматической конструкции man denkt, man will (дословно: «думают» и т.д.; английский they think, француский on pense). Иными словами, на самом деле не мы думаем, но das Man думает сквозь нас, закладывая в нас траектории conventional wisdom (конвенциональной мудрости) или отклонения от неё.

Ходил в темноте, все трогал, в рамках давно интересующего вопроса "как видят слепые". Да прекрасно видят. Складывание образов возможно на любом носителе, не только от глаза.И второе поджидающее в темноте - скука. Как легко развлечь себя, просто что-то почитав, и как тоскливо и глухо, когда этого нет. Непрерывный фон детства, очень долго, лет до пятнадцати - ад скуки. Это даже и описать нельзя, это не то что "нечем себя занять", это восприятие всех окружающих энергий как глухого бессмысленного бункера, где копать четыре километра, как в том пирожке, только наверх. До сознательного возраста выкопать это просто нечем, нет еще активного центра личности - а извне, от старших, поступают только новые и новые порции ада, ничего больше. Времени хуже, чем то детство, не было просто вот вообще никогда в этой жызни. Вообще не могу вспомнить ничего хорошего, разве что очень краткие мгновения иллюзорного отступления ада, типа игра, типа новогодняя елка, типа внезапное чувство "вот так выглядят небеса" на детской площадке, когда время остановилось....Это как с верой. Нет, на самом деле, никакой причины идти наверх. Причины - нет. Можно пробыть в человеческом круге смыслов (это то же самое, что в первом абзаце "ад") тысячелетиями, там будет все, жизнь и смерть, радость и горе, отношения и одиночество, структуры и паттерны. Нет такого зачем и почему, нет такого ради, которое бы вывело. Не будет никакого вмешательства высших сил, разве что милосердный апокалипсис, и то нет. Осознание этой беспричинности в отношении Бога недавно вывело меня таки на понятие веры. Кажется, я понимаю теперь, что это, и молитвы мои звучат иначе. А вот осознание беспричинности в отношении добра - смотрю я на это с удивлением. Сюда - свобода, о которой я люблю поговорить (то есть нет, не люблю говорить, это иначе называется). Которая в центре внимания. Сюда этический индивидуализм

Вообще у людей все странно, все неровными кусками какими-то. Есть тело, сложнейшее устройство, целостность целой кучи элементов мира, оно живое и оно имеет свою память и какую-то связь с живущим в нем. Есть душа, нечто текучее, жаждущее просвещения мыслью, но никто нихрена не мыслит. Есть личность, которая формируется как попало и после смерти растворяется, как не было. Есть Я, которое вообще как здрасте болтается - человеку его выдали, но он себя осознает и из себя действует по большим праздникам. И все разнородно и друг друга не знает! Есть куча устаревших учений, которые требуют отбросить самосознание себя и действие из себя - в то время как идиоту же очевидно, что нечего тут отбрасывать, тут наоборот, надо начать. https://shn.livejournal.com/4841757.html

У меня нет дурацкого монотеистического взгляда на вещи, что некий бог все устроит. Никто ничего для нас устраивать не будет! Мы от рождения – животные. Чтобы стать людьми, надо всю жизнь биться башкой о гранит науки, постоянно себя ограничивать ради получения самого ценного сокровища на земле – знаний. У нас же впаривают совершенно другие постулаты, которые вообще не имеют отношения к ценностям.

Вероятно, мне просто нужно завершить этот социальный эксперимент над собственной жизнью. Заметьте, в отличие от Порошенко и прочих ему подобных псевдополитиков, я не ставлю эксперименты над людьми, только над собой.

– Думаете, в ближайшее время такие фильмы буду снимать? – Нет, будут снимать следующий сезон “Україна має талант” и прыгать, чтобы не быть москалем. Так понимаю, здесь нужнее Зеленский и Потап, который стягивает с себя штаны, Повалий и Лорак, которые готовы и нашим и вашим... При этом они все кричат, что занимаются искусством. Я бы хотел ответить им: "Друзья мои, Моцарт занимался искусством, а вы просто тратите чужое время и свою жизнь".

Уж лучше забудьте об артисте Пашинине. Иногда, чтобы остаться человеком, надо предать свою мечту.