Опыт выхода из тела в состоянии комы и возвращения в него, разве это не еще один культ со своей мифологией. Как и Большой взрыв — это наукообразная религия и всего лишь неспособность помыслить себе нечто, не имеющее начало и конца, которое не влезает и никогда не влезет в дискретные человеческие знания в силу их фатальной ограниченности, сколько бы мы свои знания ни расширяли и ни детализировали. Люди заблуждаются везде, не только в церквях или ашрамах. Ограниченное существо, каким является человек, не способно постичь безграничное, каким является мир, в котором это ограниченное существо временно обитает, и не в состоянии быть совершенным нигде, ни в церкви, ни вне церкви, ни благодаря книгам, ни будучи безграмотным, ни обладая изумительно соблазнительным телом, ни разъедаясь до состояния не пролезающего в двери пузыря.

Апофеозом нынешней науки (материализма, феноменализма, редукционизма) станет, говоря упрощённо, доказательство существование души как фундаментальной метафизической основы физической природы. Это приведёт к революции в мировоззрении. За этим открытием естественным образом последует ренессанс того, что тут названо «схоластикой», тысячелетнее размежевание науки и религии закончится, пусть даже от науки и от религии самих по себе и в их нынешнем смысле мало что останется, в первую очередь концептуально, конечно. Это будет интересная трансмутация и синтез. Религия станет не только универсальной (общечеловеческой), но и в определённом смысле более научной, избавится от суеверий, книжничества, спекулятивного догматизма и пр. древних радостей. Аналогично наука станет более метафизической, избавившись от сюрреализма формальных установок и одномерного «дарвиновского» понимания реальности. В общем, будет весело. Включайтесь в процесс, уже можно, если осторожно...

«Не был» – вот все, что скажут.Легко – с ума сойти.Возможно, потому чтослов нужных не найти.Гадаем, что всё значит.Но филология –«Бог взял его» сказали,тут поняла и я.

в то время как (в идеале) наука есть верная настройка мышления, а религия есть верная настройка воли, искусство есть верная настройка восприятия.

Слабость атеистическаго міровоззрѣнія — въ томъ, что оно ничего объяснить не въ состояніи; слабость религіознаго — въ томъ, что оно слишкомъ легко объясняетъ все.

«В Японии бывало много религиозных споров и, между прочим однажды о том, какого цвету диавол: одна секта утверждала, что он черный как уголь, другая, напротив, что у него кожа снежной белизны; но тут возникли еще две партии и, увлекаясь духом противоречия, стали утверждать, одна что он красный, другая, что зеленый. Распря разгоралась, умы воспламенялись, и чуть не дошло до междоусобной войны. Наконец дело представлено было на разрешение императора, и сын неба помирил всех, объявив, что все правы. С тех пор японский ад населился чертями черными, белыми, красными и зелеными, народ перестал спорить и с равным удовольствием смотрит на тех и других, любуясь их пестротою и разнообразием».

Если говорить о выживании, то выживание человечества связано со смыслом… Смысл не менее важен, чем хлеб биологически. При сбое в снабжении смыслом его восстановление становится дороже хлеба… И наоборот, кажущийся успех приспособления, обеспеченность хлебом эпохи, скажем, «Титаника» или теперешнего общества потребления настолько не показатель того, что человеческий род на правильном пути, что как бы и не наоборот. Во всяком случае, когда есть снабжение смыслом, откуда-то берется хлеб, но не наоборот. Добывание смысла поэтому для нас, людей… — биологически важнее всего. Понятно поэтому, что такое религия, поэзия, философия.

Религиозность, или мистицизм, это явление обусловленное эмоциональной природой человека, а «атеизм и материализм» явления низшей интеллектуальной природы. Специфика первого в общности (как море), а специфика второго в дифференциации. По этой причине первому сопутствует религиозность — вера в универсальное и единое Целое, «Бога», а второму сопутствует материализм — вера в частности, в редукционизм, в «человека».«Современные успехи в науке и технике» это внешнее следствие роста интеллектуальности, атеизм и материализм ягоды того же поля, хотя, статистически религиозности в мире всё равно больше, но с другой стороны эта религиозность сама была и до сих пор во многом лишь вариация атеизма, евангельская история тому доказательство.

Настанет время — в религиях исчезнут различия, они сольются в истинную веру.

любовь сама по себе – это усилие и испытание. Я имею в виду не внешние препятствия – бытовые, экономические и пр., но то, что человеческая любовь, даже на простейшем физиологическом уровне, включает в себя труд и рефлексию. Такова разница между эротическим, собственно человеческим, – и сексуальным, действующим в природе. Эротика – это не отдача инстинкту, который автоматически несёт «через копуляцию к эякуляции». Это труд наслаждения, задержка и возобновление, отсрочка природной цели и превращение её в средство для всё более полного удовлетворения, природу которого трудно понять. Для чего растягивать это минутное удовольствие? Для чего тормозить и ускорять, чередовать разные темпы и ритмы, сближаться и отстраняться? Инстинкт здесь превращён в рефлексию, в процесс самосознания и взаимопонимания с партнёром, когда чувствуешь другого как себя, а себя как другого, когда опосредуешь физическую близость множеством ассоциаций, воспоминаний, представлений, воображаемых ситуаций. Это целостное духовно-физическое действие – произведение эротического искусства, которое включает в себя и эстетику, и этику, и своеобразную логику и диалектику. Вот об этом и идёт речь в книге – не о сексуальности и не о чисто духовной любви, а о чём-то трудно постижимом, загадочном, вроде бы столь же бесцельном, как искусство. Кант определил эстетическое как область целесообразного, но лишённого цели. Так и эротика – это область наслаждения, которое постоянно отдаляет или уничтожает свою цель. Эротология – это не о сексе, а именно об эротике; это своего рода антропология, эстетика и даже теология любовного опыта. Подобно искусству, философии, религии, эротика – самая специфическая для человека область деятельности, и это так же трудно объяснить, как то, для чего художник создаёт картину или почему человек верит в Бога.

В древней философии, и ранее еще, в древних религиях, была выношена уверенность в том, что человеку, ищущему познать подлинную природу высших предметов и ценностей, необходимо осуществлять в постоянной внутренней работе особое очищение ума и души. Человечество долго и мучительно отыскивало верные пути к такому очищению. История этих исканий полна глубокой значительности: начиная от аскетических упражнений индийских йоги, искавших духовной чистоты через волевое покорение индивидуального тела, она идет к греческим мистериям с их искупительными жертвами, покаянием и символическим восхождением от мрака к свету. Древние народы знали государственно узаконенные обряды, совершавшиеся ради очищения души всякого, ищущего в жизни предметной чистоты. Христианство, сосредоточившее внимание человечества именно на его внутренней жизни, установило посты, учредило исповедальни и очищающие, подъемлющие душу таинства. И когда современная наука, в лице князя С. Н. Трубецкого глубокомысленно связывает историю философии с историей религии и мистерии, то она движется по верному пути: ибо философия с самого начала приняла в себя тот самый предмет, в аффективно-иррациональном переживании которого пребывала религия. Философия, по слову Гегеля, есть культивирование религиозного содержания, но в иной форме — в форме систематического опыта и разумного, очевидного и адекватного, мыслящего познания.

Религиозное мировоззрение основано на вере в сверхъестественные силы. Религии, в отличие от более гибкого мифа, свойственны жесткий догматизм и хорошо разработанная система моральных заповедей. Религия распространяет и поддерживает образы правильного, нравственного поведения. Велико значение религии и в сплочении людей, однако здесь её роль двойственна: объединяя людей одной конфессии, она зачастую разделяет людей разных верований.

 22  Религия  Достаточно послушать, что говорят мусульмане о буддизме или христиане об индуизме (или индуисты и буддисты о христианстве и исламе), чтобы понять: в целом все они вменяемые люди, исполненные здорового скепсиса и склонные к насмешке над наив­ными суевериями дикарей. Но почему-то в отношении собственного мракобесия они проявляют удивительно низкую критичность. Слушайте, вы что, на самом деле думаете, что Иисус Навин останавливал солнце во время Вефоронской битвы, небо сделано из алмаза, а атмосфера на нашей планете появилась раньше Солнечной системы? Ах, это символ и иносказание? Тогда давайте предположим, что и все остальные положения этих боговдохновенных писаний столь же символичны и недоступны осмыслению простыми смертными. И поставим наконец эти древние идеологии на полочку к Зевсам и Кецалькоатлям. Каковые Кецалькоатли, кстати, давно обходятся без своих почитателей и не льют нам кипящую серу на грешные головы. Мы не в курсе, есть ли на свете Бог, но если есть, то он дал нам для постижения смысла жизни одну роскошную штуку, именуемую мозгом. И он наверняка сердится, когда мы не хотим ею пользоваться.

Как уже говорилось выше, успешные религии — это религии, которые не терпели конкуренции и безразличного к себе отношения. Неудивительно, что так распространились по миру именно авраамические учения, выбравшие себе самое параноидально-ревнивое божество из всех возможных.

Надеяться, что атеисты и верующие смогут долго и мирно жить сообща, — можно. Но только при том условии, что светская власть будет всемерно противостоять попыткам церкви обустраивать по своему вкусу общественную жизнь.

Религия разрушает государство С помощью уже упомянутого опроса Gallup можно сделать интересное наблюдение. Если не брать страны — экспортеры нефти (такие как Кувейт и ОАЭ), а также протестантские США с их 60% верующих, то весь остальной мир показывает ясную пропорцию: чем выше религиозность населения, тем более бедной и отсталой является страна.

Верующие гораздо больше ориентируются на обычаи, суеверия и рекомендации современных жрецов, чем на заветы своих богов

У меня нет дурацкого монотеистического взгляда на вещи, что некий бог все устроит. Никто ничего для нас устраивать не будет! Мы от рождения – животные. Чтобы стать людьми, надо всю жизнь биться башкой о гранит науки, постоянно себя ограничивать ради получения самого ценного сокровища на земле – знаний. У нас же впаривают совершенно другие постулаты, которые вообще не имеют отношения к ценностям.

Поэтому мне совершенно чужды люди, которые не разделяют цивилизационные европейские ценности. У них есть свой ареал обитания, пусть там живут и наслаждаются тем, чего достигли, и пускай их лечит Аллах.

Видит Бог, я тоже когда-то любил всех людей на свете. Но потом наступил критический момент. Пришло понимание, что вся эта восточная ложь заканчивается только одним – он называет тебя своим братом, чтобы претендовать на твое наследие. А как только он говорит “мы единый народ”, так и знай – твое наследство уже у него в кармане, а ты ему больше не нужен.

В Европе, надо честно называть вещи своими именами, проблема не в мигрантах, а в мусульманах. Агрессивные, необразованные люди хотят получить ценности, к которым европейские народы шли столетиями, побеждая болезни, погибая в войнах, но занимаясь развитием. Пришлые знают только восточный базар. Они беспринципны, потому что их вера позволяет им быть такими.